Долгое время считалось, что художники — это бородатые мужики в артистических блузах и беретах набекрень, с головы до пят перепачканные масляной краской. А женщины годны только для того, чтобы часами напролет им позировать. Лучше — в голом виде. Первыми против такого распределения ролей восстали сами женщины. Деятельные натуры, они в конце XIX века сами встали за мольберты, решив, что смогут не хуже. И начали без устали рисовать, лепить, ваять, смешивать краски — творить, одним словом. Мужчины им для этого были не особо нужны. Их требовательные, ненасытные или даже влюбленные глаза только мешали, настраивая на самый простой и доступный путь — быть объектом желания, или поклонения, или купли-продажи. На себя эти женщины привыкли смотреть иначе. Трезво. Совсем не сентиментально, но с сочувствием сестер милосердия, знающих, как больно жить, как страшно любить и как опасно оставаться только женщиной в жестоком, немилосердном мире. 

Для начала им надо было овладеть профессией. Отсюда неимоверное количество художественных школ, курсов, разных самозваных академий, расплодившихся тогда в Париже. С сеанса на сеанс, с занятия на занятие, от одного бородатого мэтра к другому они стайками перелетали в надежде поймать линию красоты, уловить новый дух, оказаться в центре новейших художественных течений. Среди них было немало иностранок, говоривших по-французски с приятным славянским акцентом. Александра Экстер, Мария Воробьева (Маревна), Любовь Попова, Анна Голубкина, Вера Мухина… Всех не перечислить. Чеховские барышни в нарядных шляпах, они не собирались проводить жизнь в бессмысленной тоске по какой-то несбыточной Москве, а чтобы не мелочиться, взяли и рванули прямо в Париж. Благо с заграничными паспортами проблем не было, а золотой рубль стоил в те достославные времена дорого.

Кто-то из них там так и застрял на всю жизнь, кому-то пришлось с началом Первой мировой войны срочно эвакуироваться обратно на родину, а кто-то, как Вера Игнатьевна Мухина, спустя годы вернется сюда триумфатором. Созданная ею легендарная композиция «Рабочий и колхозница» увенчает масштабный павильон СССР на Всемирной выставке в Париже. Правда, то обстоятельство, что у известной пары имеется французская родословная, восходящая к урокам Бурделя и курсу анатомии, который Мухина исправно посещала у профессора Поля Рише, отечественное искусствоведение предпочитало долгое время скрывать.

Впрочем, одной школы мало — надо добиться права выставляться наравне с мужчинами, необходимо нарушить мужскую монополию на рынке искусства. Сказано — сделано! В 1881 году женщины-художницы организуют свой первый Салон (Salon des femmes artists et sculptures), который просуществует до 1994 года. Все умрут, а женский художественный салон останется! Они потом и Римскую премию для себя учредили (что-то вроде полугодовой стажировки в Италии), и свой женский синдикат (профсоюз). И с ведущими парижскими арт-дилерами наладили контакты, и цены себе приличные выторговали. 

Только вот незадача: чем усерднее дамы занимались самоорганизацией и наведением порядка в своих рядах, тем скучнее становилось их искусство. Почти никому из тогдашних художниц за рамки добротного «салона» вырваться не удалось. Получилось, что они сами добровольно загоняли себя в резервацию «женского искусства». Самым талантливым и ярким там было, конечно, душно и тесно. Кто-то рвался на волю чистого творчества, кому-то явно не хватало возбуждающего присутствия и конкуренции художников-мужчин. Но никто из них не хотел оставаться заложницами собственного гендера и привычных представлений о том, что может и должна женщина в искусстве.  Однако были дамы, которым хватило смелости, воли и таланта преодолеть барьеры раз и навсегда очерченного дамского гетто. Расскажем о них.

Прекрасная Жаклин Марваль, в творческой манере которой вольно соединился избыточный декоративизм поздних импрессионистов и зашифрованная иносказательность символистов.

Жаклин Марваль. Танцовщица.

Жаклин Марваль - это псевдоним. Настоящее имя - Мари Жозефин Валле.

Она родилась в 1866 году в Quaix-en-Chartreuse в семье школьных учителей. В 1894 году познакомилась с художником Франсуа Жозефом Жиро и стала жить с ним в Париже, где она познакомилась с группой Наби.

Жиро познакомил ее с Жюлем Фландрином , другим художником и учеником Гюстава Моро. Они влюбились друг в друга, и Марваль покинула Жиро, чтобы переехать к Фландрину на улице Кампань-Премьер, в районе Монпарнаса.

Она прожила с ним как его спутник 20 лет. Делала литографии, акварели, пастели, гравюры, рисунки гобеленов и экспериментировала со скульптурой. Выставлялась в галереях.

В 1913 году Марваль была выбрана жюри для украшения фойе нового Театра Елисейских полей и она создала серию из двенадцати картин на тему Дафниса и Хлои.

Мари Лорансен, вечно ускользающая, недоговоренная, окутанная туманами и неизбывной печалью. Мари родилась в 1883 году, ее матерью была швея. Мари посещала занятия в лицее Ламартина, брала уроки живописи на фарфоре. Занималась гравюрой. В 1907 году она познакомилась с поэтом Гийомом Аполлинером. Вспыхнула страстная связь, но через пять лет они расстались.

Мари рисует декорации для театра, иллюстрирует произведения поэтов и писателей, сама пишет стихи. Вдохновение художница впоследствии находит в станковой живописи. Отдавая предпочтение светло-розовым и голубым тонам, Мари Лорансен создала многочисленные портреты женщин и детей, её привлекали также цирковые персонажи. Женские образы, которые создавала эта французская художница, однажды были названы критиками «созданиями страны фей».

"В призрачном царстве, голубоватом или gris–perle (серовато–жемчужный с французского), где какой–то туман — наверно, ароматный — наполняет пространство и нежно одевает предметы, едва касаясь земли, и реют не столько люди, сколько видения, женщины абсолютно неземной грации, с какими-то астральными телами, одетыми в бледные платья изысканнейших цветов, смотрят на вас или друг на друга потусторонними глазами".

Шикарная Тамара Лемпицка, одна из главных икон ар-деко, сумевшая воплотить новый идеал красоты межвоенной эпохи: будоражащая чувственность, ледяная невозмутимость, искусственный свет, как в иллюзионе. Русское имя, польская фамилия… Ее имя при рождении - Мария Гурвич. Она  родилась в Москве в мае 1898 года. Ее отец был евреем и работал адвокатом во французской торговой компании, а мать происходила из зажиточной польской семьи. Мария с детства увлекалась рисованием, но родители воспринимали это просто как хобби - мало ли чем интересуется ребенок?! Когда девочке было десять лет, мать заказала ее портрет местному художнику. Увидев готовую картину, Мария пришла в ярость - настолько ее огорчил результат. Тогда она сама взяла краски и нарисовала свою первую работу - портрет младшей сестры. 

В 1911 году девочку отправили в швейцарскую школу-интернат, но учиться там было скучно, и Мария, притворившись, что серьезно болеет, устроила себе персональные каникулы. Вместе с бабушкой она отправилась в путешествие по Италии. Именно в то время, как говорила художница, она поняла, что хочет посвятить свою жизнь искусству. Позже она уехала в Петербург, где стала посещать курсы рисунка в Императорской академии художеств. В 1916 году вышла замуж за  Тадеуша Лемпицки, адвоката, вскоре у них родилась дочь. Молодые жили в достатке, посещали светские мероприятия и не обращали внимания на то, что творилось в стране. После Революции пара переехала в Париж. Здесь она начала брать уроки у Мориса Дени и Андре Лота, а также посещать Academie de la Grande Chaumiere. И совсем скоро Лемпицка превратилась в модную художницу и эксцентричную светскую даму. Она позиционировала себя как женщину-вамп.

В 1929 году её автопортрет «Женщина в зелёном Bugatti» попадает на обложку известного немецкого журнала, который превозносит Лемпицку, как идеал женщины - самостоятельная, красивая, свободная. Её выставки проходят в престижнейших художественных заведениях того времени, где любили бывать Матисс и Пикассо. Ее работами и ею самой восхищается вся богема Парижа. Героями портретов Марии были и люди из высшего общества, и просто случайные прохожие. Она водила дружбу с Жаном Кокто, Сальвадором Дали и Пабло Пикассо, крутила романы направо и налево и часто не бывала дома по несколько дней. От нее ушел муж, после развода она горевала, но опускать руки была не намерена. Взяла псевдоним Тамара де Лемпицка, внесла в свою биографию пункт, что якобы родилась в Варшаве, и начала работать с удвоенной силой. Служительница искусства ходила в нарядах, подаренных Коко Шанель и Эльзой Скиапарелли, покупала роскошные шубы, крутила романы, однако ей хотелось семьи и стабильности. Любая мечта для нее становилась целью, вскоре она обольстила богатого барона Рауля Куффнера и вышла за него замуж.

Чем более знаменитой и востребованной становилась Лемпицка, тем меньше похвал она слышала в свой адрес. Её критиковали за «извращённый энгризм», но признавали, что ей удалось отчетливо воплотить на холсте то, что Скотт Фицджеральд описал в своей прозе. Искусствоведы со всего мира единодушно признают её в качестве основоположницы или, по крайней мере, одного из лидеров направления Арт Деко. 

Удивительная Мария Васильева, русская парижанка, уроженка города Смоленска, которая вошла в историю мирового искусства под именем Мари Васильефф.

Мари училась у Матисса. В нее был влюблен Анри Руссо-Таможенник, но, по легенде, не успел на ней жениться, поскольку рано умер. Во всяком случае, именно так Васильева преподносила этот сюжет в своих мемуарах. 

Веселая фантазерка, с «повадками не мужскими и не женскими, а скорее детскими». Шила куклы для модного дома Поля Пуаре, клеила коллажи из газет и цветной бумаги, варила борщи в общественной столовой, которую сама в разгар войны организовала для неимущих художников.

Впрочем, вполне себе имущие и именитые тоже любили туда захаживать: Мария хорошо готовила. И Пикассо, и Брак, и Кислинг, и Фужита, и Матисс, и Цадкин…

Иногда, по воспоминаниям современников, для поднятия тонуса присутствующих Мария выдавала какой-нибудь огненный кавказский танец. Она и лезгинку танцевала отменно.

А еще умела гадать на картах и предсказывать по руке будущее.

Немножко колдунья, немножко мистификатор, талантливая художница и гениальная муза Монпарнаса — вот кем была эта маленькая женщина с русской неприметной фамилией.

Ее работа, портрет Жана Кокто 1930 года, — это коллаж¸ склеенный из клочков газетного кроссворда, разноцветной бумаги и картона.

Кажется, что в одном этом жесте с сигареткой заключена вся недолговечность и хрупкость жизни, ее излом и истома.

И одновременно столько в этом портрете чисто женской иронии, не злой, не колючей, а скорее какой-то по-сестрински нежной, снисходительной к мужским комплексам и несовершенствам. 

Кики - муза, которую Париж величал не иначе как «королевой Монпарнаса». Плотненькая, улыбающаяся, с черной атласной челкой и очень белой кожей, на которой можно было нарисовать что хочешь. Кожа как холст, по которому водили своими кисточками и цветными карандашами лучшие художники того времени. И у всех она получалась разной.

Развратно-томная с сигаретой во рту, как у Ван Донгена, скромница в платочке и красном джемпере, как у Кислинга, загадочная, словно Будда, с полузакрытыми зелеными веками, как у Густава Гвоздецкого…

Вначале Кики была только моделью, потом принялась без устали разрисовывать себя сама — у нее было врожденное чувство цвета. А в какой-то момент решила, что и сама может стать художницей. Вот ее работа - портрет режиссера Сергея Эйзенштейна, которого она изобразила на фоне броненосца и зеленого моря. Талантлива была во всем.

В дополнение к роскошному телу и веселому нраву у Кики было звонкое рыночное контральто, которым она пела разные скабрезные песенки, призывно разгуливая между столиками в монпарнасских кафе. И не было того мужчины, который бы не раскошелился за ее песенку и безмятежную улыбку в помаде цвета Rouge Guerlain. 

Клод Каон - фотохудожница-сюрреалистка. Настоящее имя - Люси Шваб, она из состоятельной еврейской семьи. Люси получила прекрасное образование (окончила Оксфорд и Сорбонну). С детства она находилась в кругу знаменитых писателей и философов, еще будучи маленькой девочкой поняла, что ее призвание - искусство. С юности Люси отличалась хрупким душевным здоровьем, неоднократно лечилась от психических расстройств и даже пыталась покончить с собой. Ее мать также была больна и почти всю жизнь после рождения дочери провела в психиатрической клинике. В 1908 году ее отец женился на вдове своего лучшего друга, у которой была дочь от первого брака. А Люси поняла, что без памяти влюбилась в свою сводную сестру и подругу детских лет Сюзанну Малерб. Сюзанна ответила ей взаимностью. В 23 года Швоб взяла псевдоним Клод Каон, переехала в Париж и вместе с возлюбленной стала творить.

Клод стала известна благодаря необычным автопортретам, она примеряла различные образы, экспериментировала с макияжем, постоянно меняла псевдонимы и гендерные роли. Одной из первых в Париже она стала красить волосы в синий и золотой цвет. Когда ей это надоело, обрилась наголо. 

Во время Второй мировой войны, оказавшись на оккупированной территории на острове Джерси, Клод вместе с Сюзанной Малерб, известной под псевдонимом Марсель Моор, принимает участие в подпольной борьбе с фашистами. Точнее, это будет еще одна продуманная художественная акция: на бумажных салфетках они от лица выдуманного немецкого офицера будут писать антивоенные воззвания к солдатам - о преступлениях нацистов и неизбежном поражении вермахта. А потом - подбрасывать эти самодельные прокламации в самых людных местах. Причем их было такое количество, что немцы были уверены: на острове действует большая партизанская организация.  Под конец войны Клод и Марсель арестовали. Был суд, который приговорил их к казни. Но привести в исполнение приговор не успели: война закончилась. Полуживыми они вышли из тюрьмы и еле добрались до дома, где их ждал полный разгром. Многие фотографии и коллажи были уничтожены гестапо.